Мне вообще не особо понятно, что это сегодня значит – «меньшинство», «большинство». Как писал покойный Бернар-Анри в «Мертвых Листах», если в оркском амбаре десять овец и два волка, где здесь большинство и где меньшинство? А как быть с сорока зэками и тремя пулеметчиками? Однако это скользкая и политически заряженная тема, и летчику лучше в нее не лезть. Пелевин, S.N.U.F.F.
Семьдесят один. Тайна власти
Смотрящий по Шансону сказал: сущность власти не в том, что уркаган может начать войну. Сущность власти в том, что он сможет и дальше остаться уркаганом, если отдаст такой приказ точно в нужный момент – когда к нему повернутся пацаны. И никакого иного владычества нет, есть только гибель на ножах или слив в пидарасы.
Древние понимали это, нынешние нет.
Поистине, искусство властителя сводится лишь к тому, чтобы как можно дольше делать вид, будто управляешь несущим тебя смерчем, презрительной улыбкой отвечая на укоры подданных, что смерч несется не туда.
То же относится и ко многому иному.
Виктор Пелевин, S.N.U.F.F.
… Потом в упадок пришло искусство. Кино перестало вызывать «погружение» и «сопереживание». – Поясни, – потребовал Грым. – Древние книги говорили – чтобы попасть под власть кино, человек должен шагнуть ему навстречу. Он должен совершить действие, которое называлось на церковноанглийском «suspend disbelief» – «отбросить недоверие». Зритель как бы соглашался: «я на время поверю, что это происходит в действительности, а вы возьмете меня в волнующее удивительное путешествие». Пока у магов древности была сила, все получалось. Но потом общественный договор потерял силу и здесь. – Почему? Люди разучились отбрасывать недоверие? – Нет. Появилась другая проблема. Когда они смотрели кино, им все сложнее становилось «suspend belief» – «отбросить уверенность». Они даже…
Но вот что значит быть «русским»? Никакой специализации, связанной с этим, нет. Похоже, это так же непонятно сегодня, как семьсот лет назад. Что это значило тогда, если верить экранным словарям? Ездить на немецком автомобиле, смотреть азиатское порно, расплачиваться американскими деньгами, верить в еврейского бога, цитировать французских дискурсмонгеров, гордо дистанцироваться от «воров во власти» – и все время стараться что-нибудь украсть, хотя бы в цифровом виде. Словом, сердце мира и универсальный синтез всех культур. Наша старинная русская традиция как раз и строилась вокруг того, что не имела ничего своего, кроме языка, на котором происходило осмысление этого «ничего». Чем-то похожим занимались евреи, но они назвали свою пустоту Богом и сумели…
Когда-то давно:
Тут папулька бросает взгляд на мой книжный шкаф, читает название одного из корешков и говорит с таким возмущением, как будто уличил меня в диком преступлении: — Ага-а-а-а-а! "Поколение Пе". Так ты Пелевина читаешь?
— Ну да, — лениво говорю я. — Почитываю. А что?
— Я вчера слушал передачу, — торжественно говорит папулька, — так один умный человек говорил, что Пелевина за писателя не считает, потому что он, мол, о России пишет без боли.
Алекс Экслер. Записки невесты программиста
Я уже тогда перечитал всего Пелевина и сейчас новинки отслеживаю. Вот, из последнего —
“Ананасная вода для прекрасной дамы”, на тему любимой Родины: